В тихом, ничем не примечательном городке, где каждый знает друг друга в лицо, поселился ужас. Одна за другой бесследно исчезают, а затем обнаруживаются мертвыми юные девушки, объединенные лишь печальным обстоятельством – они происходят из неблагополучных, маргинальных семей. Их потеря поначалу не вызывает громкого общественного резонанса, что лишь подчеркивает социальную пропасть и равнодушие. Расследование этого мрачного дела поручают следователю Демидову, человеку принципиальному и глубоко порядочному. Для него это не просто очередное уголовное производство; увидев фотографии жертв, он дает себе твердую клятву найти и обезвредить изверга. Его решимость подпитывается не только профессиональным долгом, но и личными, отцовскими чувствами – у самого Демидова подрастают две дочери, свет и смысл его жизни. Каждая новая деталь в деле, каждая украденная молодая жизнь заставляет его с трепетом думать о своих девочках, делая поиски преступника навязчивой, личной миссией. Однако по мере того как Демидов погружается в пучину расследования, тщательно собирая улики и выстраивая психологический портрет маньяка, его начинает охватывать смутное, леденящее душу беспокойство. Картина преступлений, их изощренная жестокость, обставленная почти ритуальными деталями, указывает на глубокую ненависть убийцы к определенному социальному слою, на его убежденность в собственном праве вершить «правосудие». Постепенно, шаг за шагом, логика следствия выстраивает цепь странных совпадений и неуловимых параллелей, которые ведут не на заброшенные окраины города, а, словно магнитная стрелка, начинают указывать в сторону его собственного, казалось бы, благополучного и безопасного мира. С ужасом Демидов осознает, что нити этого дела сплетаются в тугой узел где-то совсем рядом, в пространстве, которое он считал своим крепостью. Маньяк, которого он ищет, оказывается не абстрактным чудовищем из ночных кошмаров, а кем-то, кто гораздо ближе к его семье и его домашнему очагу, чем можно было предположить в самых страшных фантазиях. Эта ошеломляющая догажда ставит следователя перед невыносимым выбором между профессиональным долгом, требующим беспристрастности, и инстинктом защитить своих близких, заставляя усомниться в самом фундаменте его реальности и в людях, которых, как ему казалось, он знал лучше всех.